"О духовном в искусстве". 1910 г
В этой замечательной книге Кандинский, предчувствуя «поворот к духовному» в искусстве, излагает свой взгляд на прогресс в этом направлении. Это — процесс, не происходящий сам по себе. Это большая работа и большая ответственность как художника, так и зрителя. Задача художника - поиск «принципа внутренней необходимости», согласуясь с которым и используя выразительные средства, он достигает цели - «вибрации человеческой души».
Прибегая к увлекательным аналогиям, Кандинский много рассуждает об изобразительных средствах художника: о психологии воздействия цвета, о композиционном созвучии форм и т.д., однако главной задачей творца является поиск той самой «внутренней необходимости», произрастающей из духовного начала.
В свою очередь работа зрителя заключается в обнаружении внутри себя чистоты восприятия, которая на этом уровне уже не соотносится с красотой природы. Идеальное подражание природе как верх изобразительного мастерства осталось в прошлом. Впечатления импрессионистов, эмоции экспрессионистов, эксперименты кубистов — все эти этапы пройдены и теперь задача зрителя — увидеть красоту чистого цвета и чистой формы.
Кандинский предвосхищает рождение абстрактного искусства, как наиболее чистого по воздействию на человеческую душу и с оптимизмом смотрит в будущее, предвидя скорое рождение эпохи великой духовности.
Предисловие к Российскому изданию 5 6
Нина Кандинская. Предисловие 7 8
Предисловие к первому изданию 8
Предисловие ко второму изданию 9
I. Введение 10 11 12 13 14 15 16
II. Движение 17 18 19 20 21 22
III. Поворот к духовному 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
IV. Пирамида 37 38 39 40
V. Действие цвета 41 42 43 44 45
VI. Язык форм и красок 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
VII. Теория 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
VIII. Произведение искусства и художник 99 100 101 102 103 104
Заключительное слово 105 106 107 108
I. Введение
10 11 12 13 14 15 16тонкие, пока еще безымянные чувства. Сам он живет сложной" сравнительно утонченной жизнью и созданное им произведение безусловно пробудит в способном к тому зрителе более тонкие эмоции, которые не поддаются выражению в наших словах.
В настоящее время зритель, однако, редко способен к таким вибрациям) Он хочет найти в художественном произведении или чистое подражание природе, которое могло бы служить практическим целям (портрет в обычном смысле и т. п.), или подражание природе, содержащее известную интерпретацию: "импрессионистская" живопись, или же, наконец, облеченные в формы, природы душевные состояния (то, что называют настроением) .* Все такие формы, если они действительно художественны, служат своему назначению и являются духовной пищей, даже и в первом случае. Особенно верно это для третьего случая, когда зритель в своей душе находит с ними созвучие. Разумеется, такая созвучность (также и отклик) не должны оставаться пустыми или поверхностными, а наоборот: "настроение" произведения может углубить и возвысить настроение зрителя. Такие произведения во всяком случае ограждают душу от вульгарности. Они поддерживают ее на определенной высоте, подобно тому, как настройка поддерживает на надлежащей высоте струны музыкального инструмента. Однако, утончение и распространение этого звучания во времени и пространстве, все же остается односторонним и возможное действие искусства этим не исчерпывается.
Большое, очень большое, меньшее или средней величины здание разделено на различные комнаты. Все стены комнат завешены маленькими, большими, средними полотнами. Часто несколькими тысячами полотен. На них, путем применения красок, изображены куски "природы": животные, освещенные или в тени, животные, пьющие воду, стоящие у воды, лежащие на траве; тут же распятие Христа, написанное неверующим в Него художником; цветы, человеческие фигуры - сидящие, стоящие, идущие, зачастую также на-
______________
* К сожалению и это слово, которое должно обозначать творческие стремления живой души художника, было исковеркано и, в конце концов, стало предметом насмешек. Существовало ли когда-либо великое слово, которое толпа не попыталась бы тотчас же осквернить?
